О грядущем в 2021–2022 годах мировом переломе и о том, почему Россия никак не хочет осознать, что она в «низшей лиге».
«МНОГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО МНОГОЕ ИЗМЕНИТСЯ, ЕСЛИ ПОМЕНЯЕМ ПУТИНА НА УСЛОВНОГО НАВАЛЬНОГО»
— Дмитрий Валерьевич, на ваш взгляд, какое событие в 2018 году стало наиболее значимым? Все было ожидаемым, или же случались сюрпризы?
— Событий было много, невозможно выделить ключевое. Но если говорить только про экономику, то там столько всего случилось! А это и рост акцизов на топливо, и то, что подписано двухфакторное повышение цен на ЖКХ, и налог на самозанятых, и электронные кассы, и попытка ввести «Меркурий» (автоматизированная информационная система, предназначенная для электронной сертификации и отслеживания поднадзорных государственному ветеринарному надзору грузов при их производстве, обороте и перемещении по территории РФ — прим. ред.), и профицитный бюджет. В общем, как в анекдоте: все такое вкусное, что выбрать какое-то одно событие невозможно. Важен итог череды событий в долгосрочной перспективе. Экономически активным гражданам надо понимать, как в этой среде выживать не столько сегодня, сколько завтра, потому что многие исходят из посыла, что надо перетерпеть. А поскольку перетерпеть не удастся, то эта позиция бессмысленная.
Если же мы говорим о том, что мне хотелось бы видеть как экономически активному гражданину и предпринимателю, то это изменение сознания от попытки дождаться, когда оно само собой поменяется, к некой активной позиции.
— Вообще все случившееся можно оценить со знаком «плюс» или «минус»? И в долгосрочной перспективе все будет только ухудшаться?
— В экономике не существует плюсов и минусов. Я всегда задаю коллегам вопрос: вы занимаете 100% рынка? Если нет, то все тенденции рынка вы обязаны отслеживать в зависимости от своего движения и движения конкурентов. Фраза, которую я говорю всем предпринимателям: «Если поднимается весь океан, то поднимается и ваша лодка. Где ваша заслуга? Вы лоцман или капитан? Или вы планктон, который куда вода ушла, туда и вы?» Та система управления, которая сложена, в том числе заслуга и нашей пассивности, пассивности наших сограждан. Поэтому она не поменяется.
При этом очень многие все персонифицируют. При этом политики, по сути, не существует, политика — это перепачканная в дерьме экономика. Многие считают, что многое изменится, если, допустим, поменяем Путина на условного Навального или условного Потапенко. Но ведь систему управления вы не поменяете. Если система принятия решений остается, а поставленный вами царь в зависимости от собственных устремлений и дерьма, которое в нем есть (а оно есть во всех, в том числе во мне), начнет через очень короткое время, понимая, что нет обратной причинно-следственной связи, реализовывать стратегию дерьма. Разговора, что можно поставить кого-то хорошего, не получится, потому что как только человек понимает, что он становится микробогом, он задает себе сакральный вопрос: «Зачем я буду общаться с этим, как его там, народом?».
— Себе вы бы тоже такой вопрос задали?
— Я этот вопрос задаю себе регулярно. Я как руководитель с очень большим опытом всегда говорил и буду говорить, что ворует человек, а не система. Это иллюзия о том, что можно поставить хороших. Существует 5% людей, которые никогда не воруют, еще 5% воруют, а основная масса — пограничники. Я всегда говорю, что у всех есть цена и кнопки, на которые можно нажимать. Пример самой высшей цены — жизнь. Поверьте, при правильном подходе вы сделаете то, как вам скажут. Есть один из ярких примеров, когда учитель вошел в газовую камеру вместе со своими учениками — это высшая цена.
Многие рассматривают бандитизм 1990-х, когда ты сам роешь себе могилу. А сейчас и без рытья могил жизнь твоих родных и близких, их успех или неуспех могут быть поставлены на карту в прямом физическом смысле. Те, кто говорят, что никогда в жизни ничего не возьмут, вспомните фильм «Приключения Электроника»: у каждого есть кнопки. А до тех пор, пока вы не осознаете, что у вас есть кнопка, вы будете уязвимы. Как только вы осознаете, у вас появится величайшая степень свободы, ваш страх начнет служить. А страх — это обычная нормальная реакция человека. На Youtube-канале я не для красного словца написал первую заповедь кодекса бусидо: «В делах повседневных помни о смерти, и слово это носи в своем сердце». Основная история самурая была в том, что, просыпаясь утром, он должен быть готов умереть. Это не означает физическую смерть, что он берет табуретку, веревку, мыло и вешается, вы заколебетесь его заставлять умирать. Прежде, чем он сдохнет, передохнет батальон. Но человек подводит свои дела к тому, что он может исчезнуть. Тогда твоя жизнь становится проста: ты понимаешь, что можешь сдохнуть, и это норма. А поскольку смерть живет рядом с вами, все становится хорошо.
«ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО ТРАХНУЛ ЗДЕСЬ ВСЕХ, ЕМУ ДАЖЕ НЕ С КЕМ ТУТ ПОБЕСЕДОВАТЬ»
— Вы говорите, что все персонифицировано. Все знаем, кто у нас во главе государства. Как думаете, он осознал, что и у него есть кнопки?
— Он понимает, что трахнул здесь всех, ему даже не с кем тут побеседовать. Он сам создал ситуацию, что не с кем поговорить, ему никто неинтересен. Он создал реальность, в которую никто к нему не может ворваться. Исходя из примитивной логики, это и есть одна из самых больших претензий к нему. У меня к условному Путину одна претензия: у него была возможность принудить Россию жить при демократии. Именно принудить, потому что система авторитаризма выгодна психологически, так как ты сразу снимаешь с себя ответственность. Вы посмотрите, в большинстве дискуссий люди цепляются за паттерны, которые являются примитивной схемой. Приведу пример такой схемы: «Иванов, Петров, Сидоров или Потапенко — в президенты!» Любой набор букв берите. Или: «У нас ничего не получится! Пятая колонна! Навальнята мешают управлять Путину, или Путин мешает управлять Грудинину», — это все простой паттерн. Даже если США не было бы, надо было бы их придумать. Это удобный кирпич, который висит и на который все можно свалить. Ты становишься таким: «Невиноватая я, он сам пришел». Поэтому система управления за последние сто лет не менялась: это логика отдачи управления своей собственной жизнью, так как это выгодно, потому что ты тогда ни в чем не виноват, но всегда есть удача. Почему у нас хорошо шло «МММ»? Потому что это удача, от тебя ничего не зависит: все лохи, а ты в пирамидку встроишься. Так что если бы в центральные регионы вернули казино, оно бы заходило на «ура», так как это удача.
— Так что, это менталитет?
— Нет, это выученная беспомощность — то, что осознанно создают люди, которых мы сами привели к власти, а они создают правильную причинно-следственную связь. Это не менталитет. Мы же выезжаем за рубеж и становимся другими.
— Не так уж много людей выезжает.
— Суммарно по миру нас разбросано много. Да, не миллиарды, но миллионы будут. Мы же воспринимаем систему управления в США, Европе или Китае. Мы же понимаем, что она другая. Но почему же мы там себя по-другому ведем? Причина очень проста: 100 лет назад во время первой революции мы произвели тот самый подмен: снесли до основания и отдали право управления кому-то, но убрали его от себя. Все это поведение ребенка пяти лет.
— А до этого разве было иначе?
— До этого было хоть какое-то разнообразие. Конечно, существовал царь-батюшка, а крепостное право отменили только в 1861 году. Так что до первой революции у нас было чуть больше 40 лет условного вольного житья. Но если вся европейская история пошла по пути права частной собственности и распоряжения жизнью, мы — нет. Если бы не произошел перелом 1917 года, то высока вероятность, что мы бы не бегали по Дню сурка безответственности, мы бы вышли на новую траекторию развития. У нас существовал шанс. Когда меня спрашивают про самую большую фантазию, я отвечаю, что хотел бы иметь машину времени, чтобы посмотреть, как развивалась Россия с 1902 года до начала войны. Это любопытный эксперимент, который проводился на массовом сознании.
— Почему вы тогда считаете, что у Владимира Путина была возможность принудить Россию жить по демократическим правилам? Что, этой возможности не было у Ельцина? И в какой момент Путин упустил эту возможность?
— Он не упустил, а не захотел. Когда его привели, он был мальчиком. Путин силен тем, что из наемного менеджера сначала стал миноритарным акционером, а потом мажоритарным. А то, как он передавил все группировки — просто аплодисменты! По моим оценкам, перелом у него произошел в районе 2005–2006 года, когда он осознал, что стал офигительным. В этот момент у него была возможность диктовать иной путь, потому что в то время он начал осознавать свою силу. А сначала он был просто пацаном. Как я регулярно говорю, Путин 2018 года свернул бы голову Путину 1999-го, потому что это принципиально разные модели поведения.
Вообще Путин — это условная история. Вот даже сейчас случился российско-украинский конфликт, и опять зря персонифицируют. Хорошо, представим, что Путина нет, и что дальше? Эта персонификация приводит к тому, что вы ждете, что будет назначен (как будто богом!), приведен к власти кто-то хороший. Даже не важно кто: Потапенко, Грудинин или для кого-то Навальный или еще кто-то. К власти приводите вы и, самое главное, вы в голове выстраиваете систему власти. Это же не фигура речи, когда у людей спрашивают: «Будете ли вы воровать, если никто об этом не будет знать?». 67% отвечают, что будут. А когда ты их спрашиваешь, как будут управлять, 99% будут нанимать своих родственников, потому что у них нет в голове другой системы управления. У Воланда из «Мастера и Маргариты» была правильная фраза: «Для того, чтобы управлять, у тебя должен быть план на сколь-нибудь длинный период». А у нас люди не привыкли выстраивать планы, потому что жизнь у них офигительно длинная. Они каждое утро просыпаются, и у них офигительное количество секунд. Есть план на эти секунды? Нет. У них есть план хотя бы на год? Нет. Они его не хотят строить.
— То есть проблема в каждом конкретном человеке?
— Да, в нем персонифицировано. Пока он не будет планировать, пока не будет целеполагания, стратегии и тактики достижения, говорить с ним о России бессмысленно. Почему так важно развивать муниципальное управление? Потому что это опыт ответственности. Я был одним из четырех претендентов от одной из партий в кандидаты в президенты. Я просто задал себе вопрос: «У нас были правители, и есть я. А я нанял бы этих правителей с точки зрения себя как акционера и гендиректора на работу?» Мое резюме можно по-разному оценивать. Но в 28 лет из-за того, что правители завели страну в кризис, я увольнял людей. Мы запускали завод, не могли выплачивать зарплату, люди только передохнули, а тут возникает искусственно созданный кризис, и я увольняю практически треть персонала. Это привело к тому, что компания выжила, но это была ужасная история. Я увольнял людей лично, было много эмоциональных разборок, но большинство спустя годы говорили: «Спасибо, что вы тогда не тянули». Большая часть директоров оставляли людей на подсосе: не убил и не прокормил. Я же увольнял людей. По-разному можно оценивать ритейл, но у меня ест опыт управления.
Я посмотрел резюме наших правителей. Путин — директор клуба. Какие тут могут быть вопросы? А Леша Навальный — юрист. По моим оценкам, на первое лицо государства не может выдвигаться лицо, не работавшее в конкурентной среде. Говорят, что Путин работал директором ФСБ. А я отвечаю: куда назначили, там и работал, кроме ФСБ, другого места не было. А у меня было несколько заводов. Да, можно было не увольнять сотрудников и для всех быть белым и пушистым. Ведь как работают госорганы? Сокращайте, подрезайте зарплату, но людей не увольняйте. А ведь руководитель становится руководителем в ту секунду, когда увольняет людей. Это самое жестокое и непростое решение. Ты в эту секунду работаешь не на акционеров, а на клиентов. Именно он является главным акционером.
Посмотрите всех руководителей страны, откуда они вышли. Ни один на конкурентном поле не работал. Почему это так важно? Россия — это огромная структура, которая работает на конкурентном поле. Самое основное — опыт управления, причем конкурентный. Его не было ни у кого из руководителей. Поэтому мы получаем то, чего мы достойны. Они выходцы из партийной номенклатурной системы. Путин — та же история. Большая часть наших так называемых партийных бонз — тоже.
— Они перекочевали из одной партии в другую.
— Они просто поменяли значки на лацкане. Я это вообще не воспринимаю, особенно с учетом того, что я уже не особо молод. Я этих переобувающихся в воздухе видел в разных ипостасях.
— Вам же нет еще и 50.
— Да, мне 48 лет. Кто-то из них старше, а есть те, кто моложе. Смотрю на депутата Госдумы, который изображает из себя православного, но я видел его помощником других депутатов, которых взрывали в Санкт-Петербурге, и от его рук не ладаном пахнет, а тротилом. Я помню всех их в других ипостасях. А уж страшно сказать, что я в конце 1980-х — начале 1990-х работал и потом возглавлял казино, которое принадлежало Отари Витальевичу Квантришвили — это же жесточайший бандит. 99% людей, которые с экранов телевидения изображают из себя ура-патриотов, являются вице-премьерами, я видел по ту сторону стола казино. Они приносили дань этим кровавым убийцам. Когда уеду из страны, я могу такие мемуары написать! Я слишком много знаю. Поэтому вся эта история с переобуванием… Я же всегда могу сказать, что был предпринимателем с маленькой долей, без доли. Да я и сейчас наемник. Мы наемники своих клиентов. Те, кто считает, что они владельцы компаний, уроды. Владелец компании — клиент.
— Вы сами говорите, что мы достойны тех, кто нами управляет. Но почему тогда народ не проснется, не пойдет бунтовать?
— Зачем?
— Разве все хорошо?
— Все плохо. Вы же читаете комментарии, там есть те, кто осознанно работает за деньги налогоплательщиков и осознанно разжигает рознь. Мы можем триста раз на говно изойти, но рейтинг программ «Шо там у хохлов?» или каких-нибудь «Путь говорят» будут высокими. Все мне рассказывают сказки, что не смотрят телевизор, а смотрят Youtube. Простите, а в Youtube не Первый канал себе делаете? Как только появляешься на федеральном канале, кто мне только не пишет и не звонит. Так что не надо врать, что вы не смотрите телевизор. Смотрите вне зависимости от возраста. На вас все это влияет, пропаганда на вас работает вне зависимости от вашего пола, возраста, образования.
— А сами смотрите телевизор?
— Мне немножко сложнее. Дома у меня стоят семь телевизоров, но года четыре назад сломалась антенна. Я просматриваю некоторые программы, но в интернете. Редко, так как у меня есть часть медийной активности, я вижу все по другую сторону. Если что-то выпадает в информационное поле, то просматриваю, а в потоковом формате не смотрю. У меня просто нет на это времени.
«ПУТИН — ИДЕАЛЬНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ ДЛЯ НАС, ОН ВОСПРОИЗВОДИТ ТЕ ПАТТЕРНЫ, КОТОРЫЕ МЫ ОТ НЕГО ХОТИМ»
— Вернемся к экономике. Бюджет прошлого года Минфин верстал с дефицитом, а сейчас видим профицит. Эти деньги появились только от того, что выросла цена на нефть? И вообще, где все эти деньги?
— Это правильный вопрос. Деньги у них, они закопали их в разные фонды. Это к вопросу о том, кто будет управлять страной. Вам же не интересно это, вас интересуют мегапроекты: Олимпиада, Крымский мост. Вы же не задали идиотский вопрос: почему СССР не строил Крымский мост? Хорошо, его не строили, потому что была сухопутная граница. А почему не строили энергетические мощности? Почему Крым всегда захлебывался без воды и электричества? Наверное, на это были обоснования. СССР считал себя второй державой. Так что же не делал? Освоение этой территории экономически нецелесообразно. Но людям же нравится. Нравится, что с матами мы пытаемся топить украинский баркас. Им же нравятся наклейки «Можем повторить», нравится, когда ты большой и страшный.
Недавно мне попалась новость, что в учебник для четвероклассника включено такое задание — написать отцу письмо на фронт. У нас есть люди, которые считают, что это нормально. А я считаю, что это ненормально с учетом той истерии, которая у нас есть, воинственного мракобесия, когда детей приучают к тому, что война — это нормально. Тому, кто наклеивает «Можем повторить», хочу задать вопрос: лично будешь повторять? А ты помнишь, что по разным оценкам, более 20 млн человек погибли? Ты обязательно в победители? А ты, уродец, на Валааме был, когда туда свезли всех инвалидов, чтобы они не портили картину победы советской власти? Хочешь повторить? Я, например, никому ничего повторять не хочу, потому что шансов попасть в эти 20 млн, которые просто исчезли, много. Ужас в том, что у нас до сих пор есть поисковые отряды, мы до сих пор разыскиваем сотни тысяч павших бойцов. «Фрицы» исчисляют десятками тех, кого они не знают, где похоронены.
Мы можем проводить спецоперацию в Сирии или на Донбассе. Но могила твоего сына или дочери будет просто срыта, не будет даже креста. Тебе вежливо скажут, что сын погиб, ничего обратно не вернешь, но можешь получить звезду героя, будешь платить меньше за коммуналку и еще что-то. В эту секунду ты, кто написал «Можем повторить», продашь свою честь рода. У этих придурков есть осознание? Нет.
А сейчас эти дрочеры в Facebook будут опять сидеть и говорить, как правильно, что мы присоединили Крым. Я же не супротив. А присоединил ли ты Крым, если бы Украина в свое время не ликвидировала ядерное оружие по договору между Россией и Украиной? Посыл такой, что там проклятые бандеровцы сожгли бы тех или иных. Но что же мы тогда на Латвию или Литву не наступаем? Там русскоязычные граждане вообще не граждане. Так давайте войска введем. Что же стесняться? А в Сомали бандгруппировки продают 8-летних девочек.
Был лозунг «Электрификация всей страны», а у нас лозунг 21 века — «Канализация всей страны». Хочется, чтобы люди дерьмо не в отхожем месте сливали, а хотя бы туалет переместился и стал теплым. Я же сидел на «Прямой линии» с президентом и читал эти 2,5 млн сообщений. Женщина меня просто убила — она родилась в вагончике. Там «шуба» (не норковая!) нарастает по 40 см зимой. Она родилась там и родила своих детей. Она 30 лет живет в этом вагончике. Так о чем вы говорите? Кому мы и что можем повторить? Какие в жопу мегапроекты? Я уже не говорю, что у нас уже умерли реальные ветераны войны, которым мы что-то обещали. Так что все эти мегапроекты приводят к мегафакапу.
Более того, мы живем только для того, чтобы откачивать ресурсы нефти и газа и продавать. Ни на каком самообеспечении Россия не живет! Если вдруг откроем рот и скажем, что живем на самообеспечении, а мир это поддержит, то что завтра жрать? Мы являемся одним из первых производителей нефти. А представим, что мир послал Россию на хрен. Да, цены вырастут, но мы поставляем не 100%, а 33% в лучшем случае. Не заместят другие производители? Заместят, и цены вырастут не сильно. Осознай, что ты не гегемон. Даже Штаты тоже понимают, что не являются гегемоном. Перестань смотреть Первый канал, и система встанет на место: система конкурентна, со Штатами конкурирует Китай, Евросоюз со своей стороны продвигается. А мы, как говно в проруби, мы нигде. Мы типа, вроде, то присоединяемся к Штатам, то к Китаю. Но мы на хрен никому не упираемся! Только как бензоколонка.
Осознай уже, что мы в низшей лиге. Чтобы попасть в начальную лигу, надо много тренироваться. Но это не про мегапроекты, а про те 22 млн человек, что за чертой бедности. Мы реально вымираем, потому что программа раздачи бабам денег на рождение не прокатывает. Бабам рожать не от кого физически. Важность пенсионного возраста не в том, что они попилят деньги, а основное — почти 34% мужиков умирают в возрасте 64 лет, они до пенсии не дотянут, они сдохнут. А это не только трагедия, они не понянчат внуков. У нас опять будет бабский батальон. У нас бабушка будет воспитывать девочек, а девочки от девочек не плодятся. Даже если будет искусственное оплодотворение, все равно нужны мальчики. Мир таков, что он парный, с этим ничего нельзя сделать, ни одному правителю: ни Путину, ни Навальному, ни Грудинину, ни Потапенко. До тех пор, пока мы базовые законы не будем соблюдать, мы все время будем уродами.
— И ситуация не меняется?
— Конечно.
— Так это приговор.
— Это приговор, который мы сами себе выносим. Не Путин в этом виноват. Путин — идеальный правитель для нас, он воспроизводит те паттерны, которые мы от него хотим. Он их просто нам дает. Он великий правитель, бог, царь — для кого что.
— А вам не кажется, что народу просто нужен царь, что по-другому мы не можем?
— Это позиция пятилетнего ребенка. Царь — это отец. Когда-то же ты должен повзрослеть. Но это тупик для страны. Вон есть Таджикистан рядом, там правитель — это отец нации, основатель мира — это у него официальная должность. Но ведь страна как-то живет. По-моему, у них нет платы за коммуналку. С точки зрения простого обывателя, особенно если ты прорвался, правильно вылизываешь и правильно родился, то все хорошо. Северная Корея — то же самое, но жесткая версия. Мы со стороны смотрим и ужасаемся. Но в моем понимании, сами-то себя ведем так же, как они.
— И когда народ повзрослеет?
— Возможно, никогда. Здесь есть условно положительный момент. Наши правители создали систему, которая живет по принципу СДД — сожрите друг друга. Она пожирает, построена на кланах. Наш авторитаризм клановый. Перелом в глобальной экономике, который будет в 2021–2022 году, может привести к взрослению гражданского общества, но не обязательно.
«130 МИЛЛИОНОВ ПЫТАЮТСЯ ПОПАСТЬ В ТЕ 10, ЧТОБЫ ПРИКОСНУТЬСЯ К 290 ТОННАМ ДОЛЛАРОВ»
— В конце 2014 года я брала интервью у знакомого вам Владислава Жуковского. Он сказал: «Грядет бунт среднего класса, который пустили под нож». Как мы видим, прошел не один год, а бунта все нет.
— Не будет никакого бунта. Средний класс — это чиновники. У нас есть четкий водораздел —две России. У нас есть чиновничья Россия, я их суммарно со всеми прихлебателями оцениваю в 10 млн человек. А есть 130 млн массы, которая работает на этих чиновников. Эти России между собой рубятся и сюда транслируют пятиминутки ненависти. 130 миллионов начнут что-то осознавать, когда те 10 миллионов перестанут отдавать сюда деньги. Чем больше власть закручивает гайки и чем больше идет обнищание, тем лучше, потому что люди отвязываются от этого кирпича под названием «Государство». Тогда система быстрее разваливается.
— Но у системы должно быть чувство самосохранения.
— Самосохранение есть в том случае, если есть авторитаризм. А поскольку есть кланы, они недовольны друг другом. Эти налоги на самозанятых и кассы — это очень хорошо! Конечно, для меня как для предпринимателя и гражданина, плохо, что гайки закручивают, а вот систему это должно пошатнуть. Как я уже говорил, система управления — это ты. У тебя должен быть сколько-нибудь длинный план на сколько-нибудь длинный срок. У тебя офигительная жизнь, а ты ее просираешь.
— А у Путина есть план?
— Есть. Он сложил систему, из которой выскочить не может. Чтобы начать спускать пар, какие-то демографические преобразования — все это уже невозможно.
— То есть все нацпроекты станут пшиком?
— Это правильное перераспределение денег между своими пацанами. Вы же правильно задали вопрос про профицит бюджета. Получается, что мы сделали скачок на 3 трлн рублей. Так где деньги? А их парни по карманам распихали. Нацпроекты — это когда дорога будет построена, но она будет раздолбана, вы не сможете ей пользоваться. То есть все будет так же, как с прошлыми нацпроектами. Я же помню, как открывалась Олимпиада. Мало того, я был одним из «субчиков», нас кинули, и это нормально. Когда было открытие, еще плитку мостили и где-то бетон заливали, а все это в холод. Поэтому все и разваливается. Имеретинка стоит мертвая. Все восторгаются Розой Хутор, что это курорт европейского уровня, а там все рассыпается уже, а стоило все это как крыло от «Боинга».
Все российские предприниматели неконкурентоспособны, все привыкли к тепличным условиям. Почему наши футболисты проигрывают? Потому что мы закрылись от конкуренции и все время играем сами с собой, а зарплаты у них кратно больше, чем за рубежом, а задача — держаться и продавать из клуба в клуб, а ценник только растет. А если туда приедешь, то окажется, что и зарплата на 30-70% ниже, а еще надо конкурентно играть. Обычный человек выбирает самый простой путь. Любая система стремится к минимуму энергии. Так всегда было, есть и будет. Надо себя заставлять, чтобы выйти из зоны комфорта. А вообще надо просто не попадать в зону комфорта. Многие сейчас скажут: «Мне бы в эту зону комфорта попасть».
— Мне кажется, у нас многие в зоне некомфорта.
— Все в другой зоне некомфорта. Они не стремятся изменить систему управления, они стремятся занять в этой системе более высокое место. А когда им это удается, они стремятся в ней лучше обустроиться.
— С деньгами мы с вами так и не определились. Говорят, что откладываем в резервы. Зачем они нам?
— Когда вы задаете вопрос «нам», вы тут причем? Им — да. У нас 290 тонн долларов США — все для них. 130 миллионов пытаются попасть в те десять, чтобы прикоснуться к этим 290 тоннам долларов. Даже под нашим интервью будут комментарии: «Да он стремится во власть!» Это правда. Да, дружок, это правда. И знаешь, почему я туда не попадаю? Потому что каждый из тех людей, кто теоретически мог бы меня туда запустить, понимает, что я хочу поменять систему. Это мой жизненный принцип.
— Не боитесь, что, попав туда, сами станете системой?
— Таким же упырем? Когда я выдвигался в Госдуму, я сказал, что у меня есть ощущение, что каждого нового депутата Госдумы перед тем, как запустить, вечером кусает в шею самый старый депутат, и из него вылезает чужой. Я этого опасаюсь по причине того, что не знаю всех акторов игры, но, как уже говорил, у меня тоже есть цена. Другой вопрос, что она слишком высокая, и это далеко не деньги. Я знаю свои слабые места, у меня их достаточно много, но я их умею отрезать от внешнего мира, чтобы они не были слабыми местами. Но я знаю, что они у меня все равно есть. Только осознанность и умение работать со страхом, понимать его и свою цену дает то, что ты понимаешь, где тебе могут голову свернуть. А большинство просто не хочет это осознавать. Страх для них страшен. А для меня страх — это нормально.
— Все равно не понимаю, зачем вам в Госдуму, когда она ничего не решает.
— Она не решает. В нашей царской системе решает только царь. Изменение системы начинается с малого.
«ЗАДАЧА ГОСУДАРСТВЕННОЙ МАШИНЫ — УСТАНАВЛИВАТЬ ПРАВИЛА, А НЕ УЧАСТВОВАТЬ В ЭКОНОМИКЕ»
— А вы как раз не рассказали, как бы поменяли систему.
— В данном случае изменение системы шло, если бы регионы увидели реальное донесение повестки их депутатом. То, что сейчас происходит в Приморье и других городах, это и есть изменение. Но после первого шага нужно сделать еще и второй шаг — трахать своего губернатора. Избрали оппозиционера, теперь надо ставить ему задачи, используя, кстати, его противоречия с Москвой. Он вам не царь, а наемный менеджер, такой же, как уборщик. Вы становитесь управленцем в ту секунду, когда увольняете. Станьте, наконец, менеджерами, а не рабами системы.
— У нас сейчас якобы система назначения молодых технократов.
— Обычная система изменения Васи на Петю. Говорю же, что Путин — идеальный правитель для системы, когда нужно назначать хороших. Он говорит: «Вам этот не нравится, тогда поставим этого». Сейчас губернатор ничего не решает. Но ведь это мы ему дали возможность.
— Опять виноват народ.
— Виноват каждый персонально. Не народ, а каждый персонально. Путин — это народ и есть. Он по генотипу совпадает: умный, спортивный, подтянутый, непьющий. Чего вы еще хотите?
— Одна проблема — он не вечный.
— Да. Его надо клонировать, или что-то еще сделать. Это единственная проблема, а так бы всех все устраивало.
— Я все равно не могу от вас добиться ответа. Допустим, вас выбрали в Госдуму.
— А выше меня и не выберут.
— Мы просто фантазируем. Вот вы сели вместо Путина.
— Это, конечно, невозможно. Причина простая — если ты как-то там оказался, система уже поменялась. Это как в «Матрице». Случайно ты там не оказался, значит, тебя уже кто-то выбрал и выдвинул. Это означает, что было движение снизу. Избирательный процесс — нужная работа. Чем хорош Леша Навальный, так тем, что прекрасно построил сетевую структуру. Он в этом смысле красавчик.
— Что же вы тем же самым не займетесь?
— Я могу воспользоваться структурами приблизительно двух-трех партий. В Госдуму я мог пройти в 2016 году, пойдя по очень простому пути — написать заявление в одну из системных партий. Но я пошел другим способом — стал членом политсовета нарождающейся, как говорят, «прокремлевской» партии («Партия Роста» создана в феврале–марте 2016 года на базе партии «Правое дело» Борисом Титовым — прим. ред.). Я стараюсь там систему построить. Я понимал, что у системной оппозиции есть жесткие ограничения. Сейчас они, кстати, снимаются, поэтому появляются депутаты от условной оппозиции, от той же КПРФ, которые говорят вразрез с лидерами партии — это изменение внутренней системы. КПРФ уже давно не является КПРФ, она должна была переформатироваться и перейти в социал-демократическую партию. А вот когда умрет Жириновский, ЛДПР перестанет существовать.
— А Зюганов?
— КПРФ в этом смысле более устойчивая. Там есть хоть какая-то дискуссия, там есть несколько лидеров. Если пофантазировать, что Зюганов и Жириновский умрут в один день или в близкие годы (а высока вероятность, что это случится), то шансов на выживание у КПРФ больше, чем у ЛДПР, хотя и то, и другое — симулякр.
— Так мы не дофантазировали. Итак, каков ваш первый указ?
— Я бы пошел по принципу «десять к одному» — один указ принимаем, 10 отменяем. То же самое по чиновникам: хочешь нанять нового сотрудника, уволь десять. Так можно пойти по сокращению псевдогосударственного аппарата.
— А в экономике?
— Мы же не просто так писали «Экономику роста». Если говорить о первых указах, то я как любой антикризисный менеджер на первые 4 месяца закрыл бы рот. Все это время я изучал бы досконально все текущие договоренности и систему противовесов, которая есть. Я много всего знаю, но не до конца. Но принцип такой: я был шел к тому, что экономика должна становиться конкурентоспособной, что предприниматель — это не сволочь, а соль земли русской, что того, что мы называем государством, должно быть по минимуму. Задача государственной машины — устанавливать правила, а не участвовать в экономике в виде самого себя любимого.
— Что тогда делать с нефтью?
— Мы все равно будем ей торговать. Но у нас мало переработки. Основная задача — вытащить продукты нефтепереработки на экспорт. Президент должен быть коммивояжером — ездить по всем странам и государствам и всеми возможными способами растаскивать товар. У нас же есть такое понятие, как «ножки Буша». Это значит, что президент крупнейшей экономики мира приезжал в очень небольшую с точки зрения экономики страну и сделал так, чтобы она покупала эти ножки. И это президент крупнейшей экономики приехал в третьеразрядную. Если мы третьеразрядная экономика, то наш президент должен носиться, как дурень с писаной торбой, и говорить: «Ребята, купите наш товар!» Так он должен делать, а не выезжать на лимузине и говорить, что сейчас нажмем на ядерную кнопку, и весь мир в труху. Согласитесь, это другая модель поведения. Основа экономики — внешнеэкономические контракты.
— Тот самый экспорт, о котором так много говорят?
— Говорить — говорят. Но что они для этого делают? Для этого надо менять внешнюю политику. Если вам все время на переговорах говорят, что если не купите, то я приглашу мальчика с гранатой, то вы ответите: «Спасибо, но мы пойдем в другой кабинет разговаривать». Вы должны не из-за страха со мной разговаривать, а потому, что вам выгодно.
А сейчас опять будут писать, что я только о себе забочусь, а не о людях. Ты, написавший это, давай не будем врать: даже ты заботишься о своей семье и развиваешься, только если тебе выгодно. Все, кто о нас заботится, это наши родители в лучшем случае. Да, это индивидуализм, но иначе мир не развивается.
И еще открою тебе тайну — ты приходишь в этот мир один и уходишь один. Когда будет переход из состояния жизни к состоянию смерти, даже если рядом будут все твои друзья и десятки телекамер, все равно переход будешь осуществлять один, тебя за руку в эту секунду ухода никто не подержит. Осознай ужас или радость этой ситуации. Точно так же, когда рождается ребенок. Его физически никто не ведет, его вытаскивает акушерка, но раскрывает глаза он сам, и сознание приходит само. В эту секунду тебя никто не сопровождает. Надо понять это, и тогда все станет легко и просто.
«КАРДИНАЛЬНЫЙ ПЕРЕЛОМ Я ОЖИДАЮ В 2021-2022 ГОДАХ»
— Чего вы ждете в 2019 году?
— Та система управления, которая есть, медленно сползает. Соответственно, до того, как будет мировой перелом в 2021–2022 году, она будет ухудшаться с точки зрения управления, будет разоряться мелкий и средний бизнес, будет все больше давления, больше посадок, будет создаваться внутреннее напряжение. А протестная активность будет пассивная, то есть будут всплески, но это все фрагментарно. Кардинальный перелом я ожидаю в 2021–2022 годах.
— Что вы подразумеваете под переломом? То, что экономика рухнет?
— Мировая экономика претерпевает серьезные технологические переломы, изменяется энергетическая парадигма стран, они все время отползают от невозобновляемой энергии, происходит развитие квантовых компьютеров. Лет через десять мы увидим серьезный технологический перелом. Технологии вызревают, они не появляются на ровном месте, а являются ответом на тот или иной вызов. Пессимисты говорят про 10 лет, а по моим оценкам, лет семь до следующего технологического перелома. Эти изменения срастутся, а мы на боковичке, мы вообще кроме надувания щек, что мы великие, ничего не делаем ни как гражданское общество, ни как властители, а только письками меряемся. Украину грохнуть? Можно. Поставим туда своих вассалов. Но это расход, а не доход.
— Мы и так миллиарды долларов тратим на другие государства.
— Это нормально. Я не одобряю войну как таковую. Но когда я ее вижу, то у меня вопрос: где деньги обратно? Война — это экономический процесс. Выстрел — доллар, а убитый солдат — три. Задача войны — это мир. Но мы даже с войн не получаем никаких доходов. Мы тратим колоссальные деньги на пропаганду, закачиваем собственных граждан, чтобы они отдали нам последний рубль. Обращаюсь к властителям: уже лучше деньги для пропаганды на себя любимых потратьте, а людей ставьте просто перед фактом, не надо для них создавтаь образ внешнего врага.
— Так что будет дальше?
— Закручивание гаечек, а экономика будет стагнировать.
— Никакого роста выше среднемировых темпов не будет?
— Нет. И к 2023 году тоже. От осинки не родятся апельсинки. Чтобы рост начался в 2023 году, надо в 2018-м что-то делать. Экономика как баржа, ее уже сейчас надо подправлять. Власти идут в пропасть вместе с нами, но делают все прагматично. Я не могу им в этом смысле предъявить претензию. Но могу к себе, а некоторые думают, что предъявляю к народу. У меня мало ресурсов, которые могут повлиять и изменить ситуацию. Если вы наивно думаете, что я хочу вас возглавить, то нет. Я хочу, чтобы вы возглавили сами себя — это моя основная задача.
— НДС, как и пенсионный возраст у нас повысили, а заодно и пошлины за всякого рода документы. Что будут собирать дальше?
— Я бы это назвал указом «Потому что». Просто пятерка за то, что ты живешь в стране. Этот налог называется «Потому что». Я человек практичный и ленивый, не понимаю, зачем выдумывать «Платон», «Меркурий» и ЕГАИС, нужен просто налог «Потому что». Представляете, сколько можно сэкономить? Не надо Госдуму содержать, можно просто вводить налог «Потому что». У тех, кто сидит в «АПэшечке», много фантазий, они реально креативный класс. Есть новеллы, чтобы при жизни платить за похороны. Почему бы нет? Заметьте, часто даже не надо менять налоговое законодательство. Есть же пока бесплатные парковки, а в соответствии с законодательством можно посчитать, что это нематериальная выгода. А раз припарковал машину у себя во дворе бесплатно — 13%. Уже все принято.
— Налоговый кодекс переписать хотят.
— Это все усложнение. Для меня это все расходы — содержание 450 «орлов». Я бы просто вводил налог «Потому что». Мне кажется, это более рационально, не надо было бы придумывать какие-то законодательные новеллы. Подати при царизме и рабовладельческом строе такие и были. Был бы человек, а налоги найдутся.
— Как я понимаю, самозанятые из этой же серии?
— Да. Этот налоговый режим бестолковый. Прежде, чем шкурить, надо сказать: «Я тебе это даю». А что дали? Но при этом говорят: «Вот ты сфотографировал, продал фотографии по 100 рублей. Выдай мне деньги». А с чего вдруг? Вы мне дорогой фотоаппарат купили? Объективы дали? Вы с этого налоги уже взяли.
Банки уже начинают попытки ошкурить переводы. Я поздравляю банковскую систему, что она показала свое истинное лицо. Теперь всем надо все карточки позакрывать. В первый же день сняли зарплату с расчетного счета, и вот вам вечнозеленый кэш. Если его запретят, то появятся альтернативные способы платежа. Такое уже было в 1980–1990-е годы, когда были векселя, расписки, предоплатные карты. Я уже не говорю о существовании частных денег — криптовалют.
— Зачем вообще из тени выводить?
— Задача не вывести, задача — контролировать счета. Если вы хотите самозанятого туда заманить, то дали бы хоть нулевой период.
— То есть эксперимент не удастся?
— Не удастся в том масштабе, в котором его запланировали. Они только потеряют на этом.
— Вы работаете в аппарате уполномоченного по правам предпринимателей. Все говорят о том, что мало кто хочет идти в бизнес. В чем главная проблема российского бизнеса?
— Он никому не нужен. Бизнес — это стиль жизни, степень свободы. Это не про деньги. Я прекрасно понимаю, почему я предприниматель. Больше ли у меня денег, чем у какого-нибудь чиновника? Меньше. Но зато больше геморроя. Это не вопрос того, что я могу поехать на Мальдивы. Первые три года, когда ты занимаешься бизнесом, в 90% случаях все будешь из дома нести. Я почти 30 лет в бизнесе, а я до сих пор из дома выношу, а любой чиновник — все в дом. Любое предпринимательство невыгодно системе. Сейчас в системе управления, которую строит Путин, к коммерсам относятся, как к солдатам на войне. Что он им скажет, то они и сделают.
— Это, скорее, крупный бизнес.
— А самозанятые? Это как свинью стричь: визга много, а шерсти нет. Его же надо найти, таскать в налоговую. Зачем?
— Один знакомый адвокат сказал, что если раньше пуля в лоб, то теперь СИЗО.
— Да. Раньше стволы были нелегальные, а теперь легальные. А теперь если к тебе приходят с ксивой, то у тебя должна быть своя. Схема та же самая. В этом и проблема — ничего не поменялось.
